Филип Фармер - Пир потаенный [ Пир потаенный. Повелитель деревьев]

После минутной передышки Бофор вновь начал стрельбу. Пригнувшись, Клара и Дик зарядили оружие в третий раз. Пока они занимались этим, я поливал грохочущую темноту очередями из ручного пулемета. Залп мортиры, вспахавший землю долины в каких-нибудь пятидесяти метрах, заставил меня отступить. Я укрылся за склоном ложбины. Артиллеристы, обслуживающие пушку, уточнили прицел, но удача все равно была за нас. Первый снаряд, взорвавшийся на самом гребне впадины, оглушил нас своим взрывом и почти похоронил под дождем из гравия и земли. Второй просвистел прямо над нашими головами сквозь густую завесу из дыма и разнес вдребезги противоположный склон оврага, в котором мы прятались. В этот раз они почти достали нас. Мы все были контужены и наполовину оглохли. Придя в себя, я первое время никак не мог понять, где нахожусь. Наконец головокружение прошло и зрение восстановилось. Я поднялся на четвереньки, продолжая сжимать в руках ставший неразлучным «брен», все так же направленный на Дика и Клару.

Глубокую темноту ночи прорезали редкие лучи прожекторов, которые успели починить. При их свете мои компаньоны смогли рассмотреть оружие, направленное на них, и догадались о моих намерениях. Ни слова не говоря, они вновь зарядили базуку и очередная ракета взлетела в воздух. Едва снаряд достиг цели, хриплое рыкание выстрелов пушки прекратилось. Но, несмотря на несравненное умение Клары обращаться с базукой, со стен продолжали огрызаться три пулемета и шесть автоматических винтовок…

К счастью, они стреляли наугад. И наша четвертая, и последняя ракета разом подавила их жалкое тявканье. Досталось и «бофору», дуло которого исчезло из амбразуры в султане огня. Мы уже сидели в джипе, который с ревом выбрался из полузасыпанного оврага и устремился прямо к разнесенным в клочки воротам. Клара припала к пулемету и прошивала очередями любую движущуюся тень слева от нас. Я делал то же самое справа. Потом, когда кончился диск, швырнул в каждую сторону по гранате. Пути прошивали тент джипа над нашими головами, дырявили капот; одна разбила левую сторону ветрового стекла, прожужжав у самого уха Клары. Казалось невозможным уцелеть под этим дождем огненных пчел. Но мои гранаты и точный огонь прекрасной графини несколько уменьшили число наших противников и обескуражили уцелевших. Дик уже пересекал черту ворот. Но тут колеса джипа столкнулись с куском искореженного металла. Его занесло в сторону, и нас выбросило на обочину.

Ситуация становилась деликатной. Вынужденная обернуться и стрелять поверх голов по стене, Клара могла лишь слегка наклонить ствол своего оружия, чтобы разрезать меня пополам. Я растянулся плашмя на заднем сиденье, не сводя глаз с дула ее винтовки.

Что же, могло быть и хуже. Пока солдаты перетаскивали пулеметы с одной стороны на другую, мы были уже в двухстах метрах от наблюдательных вышек. Со стен вслед нам неслись вереницы трассирующих пуль. Наш отпор держал противника на почтительном расстоянии достаточно долго, чтобы позволить нам миновать первый зигзаг горной дороги.

Когда мы вскарабкались на вершину склона, я приказал Дику остановиться. От подножия к нам доносился шум моторов, по крайней мере, десятка джипов, стремившихся в атаку на первый вираж горного серпантина. Клара наклонилась вперед, будто могла таким образом рассмотреть сквозь обступившую нас темноту, что там делается внизу. И тут она меня удивила.

— Я вижу их. — спокойно заявила она. — Десять машин. Два грузовика, остальные джипы.

Откуда у нее такое зрение?

— Вы вдвоем поезжайте вперед, я — за вами.

Они было запротестовали, но скоро замолчали, когда я напомнил им, кто организовал все это дело и благодаря кому они очутились здесь. Одним прыжком я преодолел расстояние, отделяющее меня от кучи гранитных глыб, лежащих слева от дороги, и спрятался за ними. Пусть не рассчитывают, что я останусь на линии огня, если они решили предать меня. Но Дик рывком включил первую скорость, и машина рванулась вперед. Клара, обернувшись, обеспокоенно смотрела на меня, пока джип не скрылся за поворотом дороги.

Я бегом пересек дорогу и кубарем скатился вниз, к густым зарослям кустарника, нависшего над предшествующим виражом. Я решил ждать здесь. Как только показался нос первой машины, я сорвал гранату с пояса. Не успела еще взорваться первая, как в воздух взлетели две последующие.

Результат был вполне обнадеживающий. Я не стал смотреть, что там творится на дороге. Но за то время, которое понадобилось мне, чтобы вновь забраться туда, где я вылез из джипа, на уровень следующего виража, внизу уже полыхал огромный костер, ярко осветивший весь склон горы. Здесь я остановился и посмотрел вниз: дорога была блокирована. Первый автомобиль перевернулся, второй взрывом вывернуло наизнанку, и он горел яркой свечой, загородив всю ширину дороги, третий не успел, вероятно, затормозить, врезался ему в бок, и теперь горел вместе с ним. Пусть только грузовик, идущий четвертым, попытается столкнуть горящие машины с дороги, его водитель и солдаты, сидящие в нем, поджарятся не хуже, чем в духовке. Честно говоря, я очень хотел, чтобы они попытались.

С дороги доносились крикливые возгласы офицеров, пытающихся восстановить порядок в колонне. Я швырнул в них четыре из пяти оставшихся у меня гранат. Думаю, что они навели там больший порядок, чем командиры, так как беспорядочная пальба во все стороны сразу заметно ослабла. Тем не менее, для того, чтобы убить меня, хватило бы и того, что еще летало и жужжало вокруг, поэтому я осторожно стал подниматься по склону вверх, к следующему витку серпантина. Осторожно потому, что от огня горящих машин стало почти так же светло, как днем, и снизу были хорошо видны все передвижения на склоне.

У меня осталась всего одна граната, автомат с полным диском, кинжал и «брен», последняя лента которого уже была на три четверти пуста. Едва я успел спрятаться в щели между двумя гранитными блоками, как услышал какой-то приглушенный шум выше себя по склону. Клара? Я застыл, прислушиваясь. Внезапно тишину ночи разорвал бешеный крик ярости. Затем послышался звук металлического предмета, катящегося по склону и задевающего за камни. По характеру звука я догадался, что это должна была быть винтовка, видимо, брошенная в ярости Диком.

Это можно было интерпретировать по-разному. В любом случае, надо было посмотреть, в чем там дело. Быть может, тот, кто находился в затруднительном положении, нуждался в моей помощи. Я вновь полез вверх, стараясь выбирать наименее освещенные участки склона.

Я чувствовал заметное колебание почвы под тяжелыми шагами. Издалека приближалось чье-то шумное, затрудненное дыхание. Послышался голос Клары, которая что-то неразборчиво сказала. И вслед тотчас же раздался тихий шелестящий звук, который я сразу узнал, ибо это был звук пронзающего воздух кинжала, брошенного с огромной силой.